«Главная задача — уважать и соблюдать интересы чистых спортсменов»

Президент ОКР Станислав Поздняков о перспективах российских олимпийцев и борьбе с допингом.

Через год в Токио открывается летняя Олимпиада, первая для России после затяжного «допингового кризиса», негативно повлиявшего на выступление отечественной сборной на двух предыдущих Олимпийских играх. Президент Олимпийского комитета России (ОКР) Станислав Поздняков рассказал “Ъ”, почему уверен в том, что ситуация, в которой российская делегация оказалась в Рио-де-Жанейро в 2016 году и в Пхёнчхане в 2018-м, не повторится, как идет процесс восстановления Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА), чего ждать от олимпийской команды в Японии и какие меры принимает ОКР, чтобы повысить эффективность своей маркетинговой деятельности.

— На двух подряд Олимпиадах — в Рио-де-Жанейро и Пхёнчхане — сборная России выступала не в боевом составе. На корейской — еще и без права использовать национальную символику. Насколько сейчас, за год до очередных Игр летней Олимпиады, вы уверены в том, что никаких ограничений на этот раз не будет?

— Уверенность достаточно велика, и она основывается на ряде фактов. Главный заключается в том, что все условия, которые были записаны в решении исполкома Международного олимпийского комитета (от декабря 2017 года.— “Ъ”) о статусе наших спортсменов в Пхёнчхане, полностью выполнены. С марта прошлого года ОКР после краткосрочного периода временного отстранения, причем, если вы помните, не связанного с претензиями именно в его адрес, обладает всеми правами и обязанностями, прописанными в Олимпийской хартии для Национальных олимпийских комитетов. А Олимпийские игры — это соревнования именно между Национальными олимпийскими комитетами.

Это означает, что мы будем выступать в Токио под флагом России и со всей национальной атрибутикой.

Собственно, в последнее время и руководители МОК, выступая в публичном пространстве, неоднократно подчеркивали, что данная неприятная страница перевернута. Поэтому мы с оптимизмом и воодушевлением готовимся к Токио.

— Ну одна проблемная зона все-таки остается. Я про легкую атлетику, которая до сих пор остается под санкциями со стороны международной федерации, наложенными еще в 2015 году. В очередной раз Всероссийской федерации легкой атлетики было отказано в восстановлении в начале июня. Российские спортсмены по-прежнему соревнуются в нейтральном статусе. Каковы ваши прогнозы на развитие ситуации?

— Говоря о легкой атлетике, хотел бы сразу отметить ключевой факт, на который не всегда обращают внимание. Те наши спортсмены, которые выполнят квалификационные нормативы для участия в Олимпийских играх в Токио, будут выступать в составе Олимпийской команды России под российским флагом и со всей российской атрибутикой. Сейчас, кстати, мало кто помнит, что единственная наша представительница в легкой атлетике, допущенная к участию в Играх в Рио,— прыгунья в длину Дарья Клишина — выступала под флагом России, а не в нейтральном статусе. Еще раз подчеркну: все спортсмены, которые получат возможность, благодаря своим спортивным результатам, соревноваться в Токио, будут на ней представлены.

И в связи c этим необходимо сказать о том, что на сегодняшний день уже порядка 120 российских легкоатлетов имеют допуск от IAAF к участию в международных, а значит, и квалификационных стартах. Поэтому резкие заявления о том, что российская легкая атлетика полностью изолирована от мира, не совсем корректны. И тот факт, что у нас может поехать в Токио конкурентоспособная команда по легкой атлетике, это в определенной степени результат тех усилий, которые мы все вместе предпринимаем по защите прав наших «чистых» спортсменов. Они имеют возможность выступать на Олимпийских играх. Равно как и на других соревнованиях под эгидой МОК, представляя свою страну. Это важно, на мой взгляд. А что касается институциональных, юридических вопросов, связанных с восстановлением ВФЛА, то здесь ситуация, конечно, сложнее. То, что уже три с половиной года федерация сталкивается с ограничениями со стороны IAAF, говорит о масштабности проблемы, существовавшей в этом виде спорта. Наши коллеги, которые входят в рабочую группу ОКР по восстановлению ВФЛА, прекрасно это понимают. При этом мне кажется, что Олимпийский комитет России, IAAF и ВФЛА сегодня действуют в одном ключе, с одной установкой. Главная задача — уважать и соблюдать интересы чистых спортсменов. Не тех, кто за счет недозволенных средств пытается или пытался добиться высоких спортивных результатов, а тех спортсменов, которым международная федерация дает право выступать на соревнованиях, пусть, к сожалению, пока в нейтральном статусе.

— Так у нас по-прежнему много тех, кто пытается добиться результата за счет запрещенных средств?

— Я уже сказал про масштабность вопроса. Нам необходимо добиться неукоснительного исполнения Всемирного антидопингового кодекса на всей территории нашей страны, во всех регионах. Соблюдение правил контролирует и мониторит большое количество структур, стейкхолдеров, прежде всего, разумеется, РУСАДА (Российское антидопинговое агентство.— “Ъ”). По результатам работы агентства мы видим, что подавляющее большинство случаев, связанных с допингом, относится к легкой атлетике. Когда, например, дисквалифицированные, в том числе пожизненно, тренеры пытаются работать со спортсменами.

Это наша общая проблема, которую мы решаем и продолжим это делать, действуя с позиции нулевой терпимости к применению запрещенных препаратов.

И самое важное в этом направлении даже не столько неизбежность расплаты и ответственности за совершенные проступки, а формирование культуры неприятия допинга в принципе.
Мы стремимся сделать так, чтобы спортсмены, начиная с самых юных лет, сталкиваясь, к примеру, с противоречащими антидопинговому регламенту предложениями со стороны каких-нибудь доброхотов или, что еще хуже, тренеров, бежали от таких людей как от огня. И мы ведь очень серьезно уже в этом направлении продвинулись. Это видно, в частности, по нашим форумам юных олимпийцев, где мы самым молодым спортсменам разъясняем все негативные аспекты даже потенциально возможного присутствия допинга в сфере их жизни и карьеры. Мы много семинаров антидопинговых проводим, перед каждым крупным соревнованием, в частности. Это уже сейчас дает свои результаты. Мы видим, что неприятие допинга как такового у молодежи — уже внутренняя установка самих спортсменов.

— Между тем для IAAF эти усилия пока не стали поводом отменить санкции…

— Мы, к сожалению, сталкиваемся с определенными сложностями при взаимодействии с Международной федерацией легкой атлетики. Понятно, что есть вещи, которые можно прописать в «дорожной карте» и которые можно измерить. Скажем, посчитать: столько-то антидопинговых семинаров проведено, столько-то допинг-проб сдано… Однако на наших последних переговорах все чаще звучали такие слова, как «ощущение», «впечатление». Снова подчеркну: те критерии, которые были прописаны в «дорожной карте» по восстановлению, Всероссийская федерация легкой атлетики выполнила. Теперь наша задача — добиться того, чтобы и на уровне ощущений, которые возникают у наших партнеров из IAAF, было очевидно, что совместными усилиями мы принимаем все возможные меры для изменения антидопинговой культуры в российском спорте. В конечном счете такая работа, безусловно, приведет к восстановлению ВФЛА. При этом повторю: приоритет, первичная задача для нас — увеличить количество спортсменов, к которым у IAAF нет никаких претензий, которым она предоставляет право соревноваться.

— А как же остальные, недопущенные?

— Тонкий момент. По ряду спортсменов, видимо, какие-то вопросы у IAAF остаются. Связанные с тем, с какими тренерами они сотрудничают, почему, узнав о присутствии допинг-контролера, снимаются с соревнований и так далее. Есть еще и аспект результатов перепроверки допинг-проб московской лаборатории. Здесь комплекс вопросов, и по ним ведется отдельная работа. В такой ситуации, снова к этому возвращаюсь, нам необходимо защитить интересы всех тех спортсменов, которые с точки зрения спортивного сообщества являются гарантированно «чистыми и могут выступать на крупнейших международных соревнованиях. Как ни парадоксально, но своими ограничениями по допуску IAAF в определенной мере страхует риски ВФЛА. Представьте, что наш легкоатлет на международном старте будет уличен в допинговом нарушении. Это разрушит всю нашу работу.

— Я все-таки уточню один важный момент. Вы считаете, что нынешнее руководство ВФЛА во главе с Дмитрием Шляхтиным справляется с работой, в том числе в рамках задачи по восстановлению федерации? Кардинальных реформ в федерации, по существу «чисток», требовали и глава РУСАДА Юрий Ганус, и лидер нашей сборной прыгунья в высоту Мария Ласицкене…

— Вы знаете, в сложных ситуациях порой возникают брожения в рядах обороняющихся. Если брать формальную сторону вопроса, рассматривать ее с точки зрения следования «дорожной карте», то руководство ВФЛА выполнило всю свою работу, это достаточно большой объем. И я хочу еще раз указать на масштабность задачи по очистке легкой атлетики от допинга. В настоящий момент, вы правы, некоторые спортсмены, специалисты начинают говорить о том, что, наверное, не все возможные механизмы были эффективно задействованы, где-то недоработали. Да, в идеале нам бы хотелось, чтобы ВФЛА уже была восстановлена в правах. Но вернусь к тому, о чем мы говорили. Главная цель для нас — не формальный статус той или иной организации, а возможность спортсменов принимать полноценное участие в соревнованиях. Особенность нынешнего периода заключается в том, что мы в принципе достаточно близки к финальной точке. В этот момент менять руководителей, которые провели большую работу, по-моему, нецелесообразно. Я буквально неделю назад разговаривал с президентом Международной федерации легкой атлетики Себастьяном Коу, и на мой прямой вопрос по поводу президента ВФЛА он высказался вполне однозначно: это партнер, с которым IAAF хотела бы продолжить иметь дело.

Источник:https://www.kommersant.ru/doc/4039283?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com