Ксения Нестеренко:"Партия Марфы в опере "Царская невеста" - это исполнение мечты

23 апреля для любителей оперной музыки состоялось знаковое и долгожданное событие – в опере Дж.Верди «Травиата» дебютировала солистка Саратовского театра оперы и балета, победительница конкурса «Большая опера», обладатель Гран-при Минский международный Рождественский конкурс вокалистов Ксения Нестеренко. Сразу после этого у неё состоялся еще один дебют - в опере "Царская невеста" Н.Римского-Корсакова.

Ксения, 23 мая 2019 года Вы дебютировали в партии Виолетты в опере «Травиата» Дж.Верди. Какие ощущения испытываете от того, что долгожданный дебют состоялся?

Эту партию я ждала с того момента, как пошла в музыкальную школу. Впервые услышала её на уроках музыкальной литературы. Тогда прозвучали отрывки из оперы и мне сразу захотелось спеть её. Но я очень долго шла к ней в театре. Учила партию год – и вот наконец-то дебютировала. Эмоции классные! Я такого еще не испытывала! Когда ты поешь в эпизодических партиях – это другое. Там меньше напрягаешься. В более обширных партиях другие чувства.
Виолетта – партия очень неоднозначная. Кто-то её считает распутной девушкой, а кто-то очень нежным трогательным существом. Лично для меня она стала вторым – нежным, трогательным существом. Многие сказали, что у меня куртизанку не удалось передать – но я даже и не пыталась этого сделать! В каких-то моментах, я, конечно, пыталась жеманничать, но я не пыталась показать себя распущенной. Я пыталась показать Виолетту с другой стороны. И с моими партнерами – Алексеем Смирновым и Аббосхоном Рахматулаевым мы как раз поработали над образами и мизансценами отдельно от режиссерских замыслов и придумали свою небольшую историю, которая немного не про то, что показывают в других театрах. Как мне кажется у нас в тандеме получилось создать Виолетте образ французской девушки с очень трагичной жизнью. Это очень интересно и это более сложная задача – сделать её в этих кринолинах не доступной, а очень закрытой, с большими чувствами и переживаниями. Когда я играла её, то чувствовала это все в себе – пыталась культивировать в себе её сознание. Я даже могу связать её, хотя это немного «притянуто за уши», с образом Любаши из «Царской невесты». Она не сама пришла к такой жизни – её заставила ситуация, обстоятельства. Это очень важно, как человек относится к этому.
Ожидали аншлаг на Вашем с Алексеем Смирновым дебюте?

Я могу по секрету сказать: с периодичностью раз в неделю я проверяла сколько билетов куплено! Мне было интересно. Конечно, когда полный зал – это и другое настроение, да и вести себя начинаешь по-другому. Много людей не из театра меня спрашивали о том, когда будет спектакль, когда можно будет услышать меня в этой партии. Люди с других городов приезжали и писали мне об этом в социальных сетях – это очень приятно. Отрадно, что наш труд не оказался камерным исполнением, а все это вышло в массы. Это награда – видеть живые глаза публики. С партнерами по спектаклю мы видимся по 30 раз на дню и нам уже не так в новинку все это, а когда мы видим зрителя – все меняется. Кто-то сидит и воспринимает тебя как великую страдалицу, кто-то сидит и смотрит с вопросом: «что же будет дальше?». Смотреть на эти глаза в зрительском зале очень интересно. Из этого выливаются мои эмоции. Это режиссерская работа внутри меня – в каждом из нас есть маленький режиссер.
В спектакле неожиданно возникла сцена поцелуя Виолетты с Альфредом. Это было спланировано?

Нет! Это все случается на сцене и когда это происходит, то только успеваешь подумать: «ой, ни фига себе». Какие-то моменты, естественно, получаются спонтанно, какие-то поставлены. В этот раз мы «ставили» спектакль по глобальным сценам и только выстраивали взаимосвязи между собой. Какие-то маленькие детали мы не продумывали заранее: на спектакле получится интереснее и живее, если абсолютно все не будет постановочным. Например, когда ты не будешь готова к поцелую. Этот момент – импровизация, спонтанное решение моего партнера.
Изучала ли ты историю этой постановки, литературную основу?

Я посмотрела штук 200 разных постановок, находила их в самых разных источниках – и не только в Интернете. Многое мне рассказывал Аркадий Владимирович Филиппов, мой педагог. Мне было интересно найти не то, что везде написано – как в Википедии, а прочитать интересные факты, что-то, что лежит за гранью общих знаний. Это как искать стримы о фильмах. Естественно, что прочитала Дюма еще год назад, когда только дали партию. И вот именно тогда, когда я прочитала книгу, захотелось сделать из Виолетты другого персонажа, не того, которого показывают очень часто. И, кстати, очень хорошую роль сыграл мой возраст. В 21 год я еще, Слава Богу, я не пережила того, что к тому же возрасту переживали два-три века назад. Поэтому у меня не получилось сыграть распутную девченку, но получилось все окультурить. Возраст помог.
Еще один твой дебют наступит совсем скоро – в рамках Собиновского фестиваля состоится премьера концертного исполнения оперы «Царская невеста», где ты поешь партию Марфы. Ты много раз признавалась, что мечтаешь спеть в этой опере. Концертное исполнение – исполнение мечты «наполовину»?

Я хочу внести поправку: концертное исполнение и концертная постановка – разные вещи! У нас будет именно концертная постановка. Концертное исполнение – это когда встал, спел и сел или ушел. Концертная постановка – минимум декораций, минимум мизансцен, минимум взаимодействия. Но это все есть. Половина постановки, грубо говоря, у нас точно будет. Это не просто концерт! Это действительно исполнение мечты. И то, что я дебютирую в «Царской невесте» в Саратовском театре оперы и балета – огромнейший плюс! На родной сцене сподручнее, привычнее.
Саратовская версия «Царской невесты» - это образец классической постановки?

В концертной постановке «Царской невесты» режиссерский посыл будет исконно русский, тот, что сочинил Н.Римский-Корсаков. У нас не будет режиссерской «болтавни». Даже по первой репетиции это понятно. Режиссер Андрей Сергеев очень досконально работает над посылом, настроением, мимикой персонажей. Вот, например, Малюту (Виктор Куценко) он прям «поломал» всего. Сразу сказал: «Малюта совсем не такой, как ты показываешь». Показывал ему мизансцены, ужимки. А потом ты смотришь – получился Малюта! Вот это – Малюта. И до этого было хорошо, и поёт же классно и движения вроде про то, но что-то было не так. Сергеев подсказал как надо –и сложилось. Стало классно. Режиссер на то и режиссер, чтобы направлять! Или вот мне он говорит: «Каждая Марфа выходит на сцену и страдает! А что ты страдаешь? Ты же самый счастливый человек во всей опере! Во всех операх! Счастье = Марфа!». А я даже об этом не думала! И сразу меняется настроение, это отражается в голосе, в мизансценах, поворотах и прочих вещах.
В чем счастье и драма Марфы в твоем видении?

Девочка в молоденьком возрасте собиралась замуж за своего любимого человека, которого знает всю жизнь. Все вроде складывается у неё… А тут ей ломают жизнь. Мало того, что выдают замуж за царя – который уже в возрасте, неволят к этому, так еще и какой-то дядечка-опричник взял и отравил её. Вот классно же! Вот счастье… Но счастье-то не в этом. Она-то счастливая. И умирает она счастливой. Сходит с ума она не в плане того, что волосы на себе рвет, а в плане того, что она не понимает, что она уже не здесь. В этом её счастье. Иногда в народе говорят, что счастливая смерть – в твердом уме. А в этой опере, возможно, её счастье в том, что она не понимает всего происходящего. Я пока чувствую так. А драма в самой ситуации, не в человеке. Марфа не должна страдать. До самой последней фразы «Приди же завтра Ваня» – драмы нет. Она же говорит любимому – завтра приходи… Хотя его завтра уже похоронят.
К этой партии я тоже тщательно готовилась, больше года. Просмотрела больше ста постановок. Изучала исторические источники, разные трактовки, какие-то статьи критиков читала. Многие постановки ведь «разносили» и важно в таких статьях увидеть, чем не понравилась та или иная постановка. Постараться не допустить этого, если ты с этой критикой согласен. Марфа ведь тоже двоякий персонаж. К каждой партии надо готовиться, а к таким, неоднозначным – готовиться еще более тщательно. Опера, классическая, русская, одного из самых известных композиторов – надо погрузиться в историю, в образ.
А как ты относишься к осовременниванию классических опер?

Все режиссерские решения имеют разную направленность. Некоторые режиссеры пытаются сочинить новое произведение, а некоторые пытаются по-своему трактовать оперу или балет. Я хорошо отношусь когда режиссер делает трактовку: пусть это будет не в том времени, ни с теми костюмами и декорациями. Пусть будет более глубокая мысль задета, которую до этого все не видели – это хорошо. Но когда ломают и все идет враскос – я это не воспринимаю. Когда режиссер ломает структуру произведения, вносит кардинально другую мысль –это не то. Сочиняйте свои произведения, пусть даже будет похожий сюжет и те же первоисточники. Но это будет ваше и там будет только ваша фамилия. А когда говорят, что, к примеру, у Глинки все на самом деле не так – это неправильно. Это же его замысел, композиторский. Когда лезут в клавирные вещи – это плохо. Когда слово дано в одном смысле, а его коверкают, что артист не знает как быть – тоже плохо. В итоге он говорит «хорошо», а звучит как «плохо». И вот это меня раздражает. Не всегда по той дороге идут режиссеры. Забывают, что композитор писал произведение и делал это не один день. Почему можно позволять себе исправлять то, что уже сочинили? Сочините свое! Посоревнуйтесь с тем композитором – это будет круто, будет ново. А когда пытаются что-то свое сказать и говорят, что им лучше знать – то я задаюсь вопросом: «а откуда тебе лучше знать?». Это очень тонкая грань.
Вот есть Кобекин, спектакли которого идут у нас в театре – он сам сочинил музыку, он волен делать с ней то, что он хочет. Это прекрасно! Это же гораздо круче – быть творцом, показать себя.
До дебюта в «Травиате» у тебя в жизни случилось еще одно приятное сотие – победа в Международном Минском конкурсе вокалистов. Почему решилась на участие в нем?

В прошлом году я не подавалась на этот конкурс. У меня еще не было репертуара, я была не уверена в себе. А в этом решилась. Хотя я и на этот конкурс ехала не уверенная в себе – это нормально. Просто взяла и отправила заявку – пройду не пройду! Серьезный отсев там идет уже на первом очном туре. Поехала я туда со своим педагогом Ириной Анатольевной Статник. Ни на что не надеялись – первый тур отпели, перекрестились, подумали: «Как мы плохо спели» и через полчаса увидели фамилию во втором туре. Уже сидя в гостях и потихоньку собирая вещи. Таким же образом прошел второй тур с переходом в третий – и вот это уже был шок! Когда я сидела в зале на объявлении результатов, то думала: завтра приду посмотреть как выступают финалисты, интересно будет посмотреть как конкурс будет идти, а потом надо будет сходить на «Богему» в Минском театре… Я думала о том, что надо максимально забить себя делами, чтобы не уехать просто так, как обиженка. Я искренне радовалась за остальных! И когда не прошел в третий тур мой друг – Илья Сенчуков, то я сразу подумала: «Куда мне-то? Он солист Минского театра, обалденный баритон… Обо мне речи быть не может». И следом моя фамилия звучит как прошедшая. И я такая: «Вау!».
А к третьему туру я даже не готовилась! Пару раз повторила дуэт: один раз в Саратове, второй – там. Доучивала кусок речетатива прям на репетиции. У педагога тоже только один вопрос: «Что делать-то будем? Что происходит»! Всю ночь мы смотрели разные постановки, вживались в роль – ни о каком сне не могло идти и речи. На следующее утро репетиции: оркестровая, сценическая. Очень тяжело: ни знаешь партнера, ни знаешь что делать, не понимаешь, сможешь ли ты в этого Герцена влюбиться или это будет просто нелепо. Минский конкурс – взрыв мозга! Новые ощущения. На «Большой опере» было совсем не так…
Призовые ты хотела потратить на покупку электронного пианино. Планы осуществились?

Я смотрю, выбираю! Так что пока – нет. Все в планах!

Источник:https://zen.yandex.ru/media/operabalet64/kseniia-nesterenko-partiia-marfy-v-opere-carskaia-nevesta-eto-ispolnenie-mechty-5d35e5f89f272100aee9305a